Томский режиссер: "Православный ежик" – не о церкви и не сказка

ТОМСК, 10 фев – РИА Томск. Информация о том, что в Томске поставили спектакль "История православного ежика", утопившего некрещеную белочку, вызвала бурное обсуждение в интернете. Томский театр юного зрителя (ТЮЗ), которому приписали постановку, заявил, что не имеет к ней отношения – это часть проекта "Песни о Родине", в котором томские артисты участвуют на добровольных началах.

Корреспондент РИА Томск связалась с режиссером постановки Дмитрием Егоровым, который рассказал, какой увидел свою песню о Родине, почему его не задевает разразившийся вокруг спектакля интернет-скандал и почему считает ежика неправым.

– Спектакль "Песни о Родине" – работа трех режиссеров, и это необычно для Томска. Как пришла идея творческого союза?

– Возникла от идеи сделать что-то совместное, содружеское. Стали с (новосибирскими) режиссерами Алексеем Крикливым и Павлом Южаковым искать тему, которая смогла бы нас каким-то образом объединить в форме такого альманаха.

Мы все разные. И если спросить у каждого человека: "Что такое Родина?" каждый человек ответит на этот вопрос по-своему. И в итоге получилась очень интересная работа, состоящая из трех совершенно разных и по эстетике, и по содержанию новелл.

Это классный и замечательный творческий процесс был, очень живой, очень хороший. И содружество у нас в рамках этого проекта получилось. Мы ни разу не поссорились, хотя для людей творческих работать одновременно – это не самая простая задача.

Сейчас же еще Год литературы. Мы работали с прозаическими текстами. Очень много пришлось и мне, и коллегам моим перечитать. И стараться, чтобы наши темы не пересекались. Потому что граней у понятия "Родина" очень много, наши вариации, естественно, не исчерпывают этого понятия, и еще миллион точек зрения может быть.

Мы готовы видеть еще кого-то из режиссеров в рамках этого пространства, готовы дальше обсуждать. Это такой спектакль, где никто никому не запрещает разговаривать со зрителем о том, чем он хочет поделиться.

– И какая она, Родина для вас?

– Я вижу свою Родину как совершенно замечательное пространство, в котором множество прекрасных людей, чудес и парадоксов. Правда, чудеса бывают разные: радостные и нерадостные. Но меня не перестает удивлять моя Родина, и, наверное, именно за это я ее люблю.

– "Православный ежик" Майи Кучерской, по которому вы ставили свою часть альманаха, воспринимается сейчас не как произведение о Родине, а как пародия на православие и церковь.

– Для меня это (произведение) нисколько не связано с понятием "церковь" и с понятием "вера". Речь в нем о том, что обычные люди не имеют права исправлять другого человека, принуждать его к чему-то, прикрываясь великой идеей. Мы все можем ошибаться.

Лично мне, как человеку очень любящему и переживающему за свою страну, странно видеть, как религия усилиями некоторых особо активных граждан начинает превращаться в подобие коммунистической партии. Когда с комсомольским азартом люди под флагами духовных ценностей начинают не всегда что-то разумное делать.

Когда черты какой-то агрессивной партийности начинают приобретать вещи духовные, вещи прекрасные. Я говорю сейчас исключительно о дилетантах, а не о профессиональных священниках.

Вот, например, история от одной моей знакомой. У нее очень верующий отец, и он младшим дочкам запрещает читать книжки про фей и чудеса. Девочки втайне от него читали эти книжки. И когда он об этом узнал, очень сильно выпорол одну из них. Это что – христианство? Это жестокость и мракобесие, по-моему. Никакие убеждения не стоят слез ребенка.

Где грань между истовой верой и религиозным фанатизмом или сектантством, или чем-то еще? Есть ведь и православные секты. Но те, кто там, зачастую не имеют ни образования, ни информированности, которыми обладает человек, окончивший духовную семинарию, например.

И я тоже не пытаюсь свою точку зрения навязать. У нас ежик в спектакле очень добрый. И белочка тоже. Просто ежику и его друзьям не нравится, что они одну музыку слушают, а белочка – другую. И ежик искренне хочет ей помочь. Но благими намерениями, как известно…

В церкви же – как и в любом другом деле. Ведь если машину начнет чинить человек, который не умеет этого делать, то машина может сломаться и может произойти авария. Так же и человек, пусть и верующий, но не имеющий духовного сана, не имеющий права проповедовать и говорить, как надо делать, будет за это браться – тоже может получиться беда.

Почему ежик? Есть такой жанр – басня. Вы (Ивана) Крылова почитайте. Там такие разговоры есть! Давайте говорить, что Крылов тоже что-то не то написал? У него тоже животные там всюду. О чем эта басня? О том, что мы, миряне, какими бы верующими себя не считали, все равны, все под Богом ходим.

Духовенство – это, в основном, профессиональные люди. А мы? Мы – нет. Так какое же мы имеем право говорить друг другу, каким должен быть православный человек?

Мы живем в православном мире, в котором есть православные юристы, православные журналисты и даже православные биологи.  Поэтому лично я не вижу ничего страшного в том, что появляется басня о православном ежике и о том, как неумное использование великой идеи, какой является христианство, может привести к самым трагичным последствиям.

– А вам не бывает обидно, что люди не понимают, о чем вы пытаетесь им сказать через сцену? Как сейчас, например, когда вокруг "Ежика" закрутился такой информационный поток.

– Я к этой ситуации отношусь достаточно спокойно, потому что понимаю, что все режут воздух. Я всегда ожидаю отклика от тех, кто сам увидел или увидит спектакль. Я режиссер. Я работаю непосредственно со зрителем. Живым зрителем, который сидит в зале, а не тем, кто сидит в интернете и новости смотрит.

Потому что по факту вышло так – журналисты, исказив факты, сделали горячую новость, а люди кинулись обсуждать, не разбираясь, насколько эта новость соответствует действительности. Реакция, которая возникла, очень показательна. Изначально в прессу дали неверную или небрежную информацию. И чем дальше, тем больше эта информация начала искажаться.

У тех, кто написал первыми, сюжет сказки перевран и авторство Томскому ТЮЗу приписано. В других источниках писали, что спектакль показывался детям. Но он не показывался детям, он изначально не был рассчитан на детей. Категория зрителей "Песен о Родине" была обозначена "18+". Это были вечерние спектакли, на нем была взрослая аудитория. И никто в процессе не вставал, не выходил и не оскорблялся.

Между тем уже пошла информация (в различных СМИ), что на спектакле в Томске у детей был нервный срыв, родители возмущены, дети работали с психологом и так далее. Но как это могло быть, если ни "Песни о Родине", ни "Ежик" в отдельности в Томске вообще не показывались! Это реакции людей, которые не видели то, о чем они говорят.

И не факт, что каждый из них ознакомился с текстом Майи Кучерской. Они просто копировали информацию, которая показалась им горячей, и продолжали искажать ее дальше и дальше. Что, из-за этого надо как-то беспокоиться? Из-за того, чего не было?

Что до "оскорбленных" новосибирских православных активистов – это очевидная ситуация, когда люди без всякой попытки разобраться захотели по привычке пропиариться на этой искаженной информации. Только вот беда – в "Ежике" реально оскорбляться нечему.

Ни символики религиозной, ни атрибутики, ни обрядов, не крестится никто. И текст Кучерской колкий, но совершенно безобидный. Хотя, конечно, "новосибирские православные активисты против православного ежика" – это хороший сюжет для новой комедии.

Театр – искусство живое. Приходит зритель, смотрит – он твой собеседник, а не статья с искаженной информацией. Я стараюсь представлять своего зрителя человеком разумным, человеком адекватным, человеком с чувством юмора и человеком культурным. Культурный человек – это залог того, что человек адекватен, и не будет обсуждать то, чего не видел.

– В сообщении ТЮЗа говорится, что постановка – личная инициатива ваша и актеров. Каким образом подбирался актерский состав? Были ли какие-то специфические сложности при работе над проектом?

– Я, к слову, не штатный режиссер Томского ТЮЗа. Но к тому моменту, когда сроки выпуска проекта подошли, я находился на постановке в ТЮЗе. Здесь работают несколько ребят, ушедших из Молодежного театра Алтая, мы с ними в прошлом много работали. И было понятно, что с ними будет быстрее эту работу осуществить. И мы с ними это сделали.

Естественно, мы поставили в курс дела руководство. Естественно, показали перед отъездом комнатный прогон – потому что я отлично понимал, что тема важная, и нужно посмотреть, не оскорбит ли она чувства людей. Тех, кто посмотрел, не покоробило. Как не покоробило и зрителей, которые приходили на спектакль (в Новосибирске), и участников спектакля.

Если говорить о сложностях, то мы все люди верующие, у нас с Богом свои какие-то индивидуальные отношения. Этот момент для меня был очень важен – чтобы никого не оскорбить. И когда после начала репетиций я понял, что мы этой постановкой никого не оскорбляем, никого не уязвляем – самое главное, нет никакой издевки над религией, над верой, над самим православием – то дальше, если честно, никаких проблем не возникало.

Я сам человек православный. И я, как и православный ежик, не имею права знать точно, как надо жить другому человеку. Никогда в жизни не возьму на себя обязанность проповедовать какие-то религиозные истины.

У меня нет на то духовного образования и права это делать. И ни у кого из простых смертных этого права, по-моему, нет. Нам просто, по-моему, в мире надо жить и пытаться договориться, чтобы всем хорошо было, вне зависимости от того, ежик ты или белочка.