Человеческий фактор: какие уроки извлек Томск из аварии в Чернобыле

ТОМСК, 26 апр – РИА Томск. За 30 лет, прошедших со дня аварии на Чернобыльской АЭС, технологии в российской атомной отрасли и смежных науках существенно продвинулись. О том, какие уроки из чернобыльской катастрофы извлекли медики, пожарные, производственники и экологи и сделали ли они что-то, дабы избежать подобной трагедии впредь, узнавала корреспондент РИА Томск.

Авария на Чернобыльской АЭС, расположенной на территории бывшей Украинской ССР, случилась в ночь с 25 на 26 апреля 1986 года. В результате ЧП произошло радиоактивное заражение в радиусе 30 километров. Была загрязнена территория площадью почти 160 тысяч квадратных километров. Более всего пострадали территории современной Украины, Белоруссии и западной России.

Дисциплина и профессионализм

Геннадий Хандорин, вскоре после взрыва на ЧАЭС возглавивший Сибирский химический комбинат (СХК, в настоящее время входит в топливную компанию Росатома "ТВЭЛ"), вспоминает: о трагедии он и его семья узнали из теленовостей, и не волновались – Украина-то далеко. Гораздо менее значительные события на СХК всегда вызывали у томичей большую тревогу.

"Из того, что произошло в Чернобыле, разные люди делали разные выводы: кто-то говорил о том, что стоит совсем прекратить использование атомной энергетики, кто-то думал, как повысить безопасность использования ядерных реакторов", – пояснил Хандорин.

По его словам, безопасность работы на СХК и до, и после аварии в Чернобыле достигалась, в первую очередь, за счет профессионализма сотрудников.

Во-первых, они были высококвалифицированными специалистами. "Не с точки зрения, какую кнопку нажимать, а с точки зрения глубокого знания процессов, происходящих в реакторе, и аппаратуры, на которой он работает", – подчеркнул собеседник агентства.

Кроме того, за многие годы на комбинате была выработана система постоянного обучения специалистов: новые сотрудники и те, кто вернулся к работе после перерыва, например, из отпуска, проходили обучение в течение нескольких недель, сдавали экзамен и только после этого допускались к работе.

При этом существовало негласное правило – оператор был обязан остановить реактор, даже если ему просто показалось, что процесс подходит к опасной границе. И за все время работы СХК ни один из операторов, давших команду остановки без, как потом выяснялось, действительной опасности, не был наказан, хотя своими действиями срывал работу на реакторе на несколько дней.

Еще одним важным критерием безопасности является жесткая дисциплина. Требования техники безопасности сотрудники атомных предприятий должны выполнять неукоснительно, так как они "подчас оплачены чьей-нибудь жизнью, а люди сделали выводы – и записали".

"Надо говорить, что авария в Чернобыле была реакторной. И все меры были направлены на то, чтобы усилить безопасность именно атомных реакторов. В те годы на комбинате работали пять реакторов, правда, другого типа. Работали они много лет, и достаточно хорошо были освоены. Были случаи аварийного характера, но даже сопоставимых масштабов это не достигало", – рассказал Хандорин.

Он пояснил, что авария на Чернобыльской АЭС – "рукотворная", и в создаваемых после нее реакторах были предусмотрены системы безопасности, которые не допустили бы подобных трагедий.

В частности, конструкция позволяла остановить реактор без участия человека. Например, при отключении электроэнергии в активную зону реактора автоматически погружается стержень с нейтронным поглотителем, который "заглушает" реакцию, "движущую" реактор.

Старые реакторы по всей стране после аварии в Чернобыле были модернизированы. "Сейчас все реакторы на СХК остановлены, но их ресурс позволял им работать еще как минимум лет 10", – отметил Хандорин.

Роботы и слаженная работа

Начальник службы пожаротушения специального управления ФПС №8 МЧС России, которое работает в Северске (закрытый город-спутник Томска, созданный при строительстве СХК), Вадим Иванов рассказал РИА Томск, что главной ошибкой его коллег в Чернобыле было то, что они тушили возгорание на атомном реакторе, как обычный пожар.

"Не все были экипированы, как надо, из средств защиты не у всех все было – то есть, они шли на верную гибель. Но, тем не менее, сделали все возможное, чтобы не дать распространиться последствиям аварии на населенные пункты, на город, ликвидировали в кратчайшие сроки", – отметил Иванов.

Из той трагедии, по его словам, пожарные службы вынесли два главных урока: необходимы специальная подготовка и экипировка личного состава, а также четкое взаимодействие со специалистами предприятия. Ведь несмотря на то, что реакторы на СХК остановлены, работа на комбинате для пожарных имеет особую опасность.

Сейчас северские пожарные, которые в случае аварии на комбинате будут отвечать за тушение возгораний на его объектах, ежегодно проводят учения с каждым из заводов СХК. Как показывает практика, за несколько минут, пока пожарные добираются до "аварийного" объекта, они успевают получить от сотрудников комбината необходимые данные: о направлении ветра, уровне радиации, необходимых средствах защиты, насколько ограничено время работы на объекте и другие.

Каждый из почти 200 пожарных северского подразделения МЧС, которые могут быть привлечены к ликвидации аварии, экипирован дыхательными аппаратами, спецкостюмами и другими средствами индивидуальной защиты.

Чтобы снизить риск для людей, пожарным помогают в работе роботы. В частности, мобильный робототехнический комплекс, оснащенный видеокамерами и дозиметрическими приборами, может замерить радиационный фон на потенциально опасном объекте. Робот управляется дистанционно, с расположенного в безопасной зоне пульта управления.

Поддерживать и рассказывать

Центр "Чернобыль" при Томской областной клинической больнице – первое в России специализированное медицинское подразделение, которое курирует ликвидаторов последствий Чернобыльской аварии.

Заведующая центром Марина Внушинская отмечает, что тем, кто попал в зону заражения, была необходима психологическая поддержка и достоверная информация о том, что грозит их здоровью, но они этого в то время не получили.

"Очень серьезно не хватало психологической помощи ликвидаторам. Если сейчас возникает какая-либо нештатная ситуация, то на место первыми выезжает служба психологов МЧС, и решают многие вопросы, связанные с подготовкой психики человека к принятию ситуации. А тогда люди попали в информационный вакуум, они не знали, что с ними будет. Никто не знал, по большому счету", – рассказала Внушинская.

Она уточнила, что люди, побывавшие в зоне аварии, боялись, в первую очередь, за свое здоровье и здоровье своих близких.

По словам медика, проблема не до конца решена и сейчас. "Мне кажется, что сейчас на территории Томской области система медицинской помощи у нас хороша. Но всегда не хватало системы психологической поддержки людей, попавших в экстремальные условия – и радиации, и другие. Психика должна быть подготовлена к тому, что уже случилось, и что еще может случиться", – уверена она.

При этом она отметила, что у людей, попавших под действие радиации, повышен риск развития ряда заболеваний. Однако, вопреки распространенному мнению, онкология среди них – не на первом месте.

"Вопрос о влиянии малых доз ионизирующего излучения на организм изучался за эти 30 лет достаточно подробно. <…> Мониторинг заболеваемости данного контингента проводится в Томской области с 1991 года. И мы видим, что на первом месте заболевания сердечно-сосудистой системы, на втором – опорно-двигательного аппарата, на третьем – органов пищеварения. Онкологические – на самом последнем месте", – уточнила медик.

Она добавила, что с томскими чернобыльцами работают психологи, ведется профилактика наиболее вероятных заболеваний и специальное сопровождение наиболее тяжелых случаев.

Безопасно ли сейчас?

По мнению профессора кафедры геоэкологии и геохимии Томского политехнического университета Леонида Рихванова, угроза того, что повторится чернобыльский сценарий, до сих пор существует.

"Без решения ряда принципиальных вопросов, особенно у нас в России, атомную энергетику развивать опасно. Проблема, прежде всего, в устаревших реакторах. <…> Второе – отсутствие защитных колпаков над частью реакторов <…> – они в случае аварийной ситуации задержали бы распространение радионуклидов при (таких) авариях, как на Фукусиме (произошла в Японии в 2011 году)", – отметил собеседник агентства.

Он уточнил, что колпака не было и на Чернобыльской АЭС, из-за чего возникло серьезное заражение окружающей ее территории.

Рихванов также выразил опасения в отношении первого в мире реактора на быстрых нейтронах "БРЕСТ-ОД-300", который планируется построить на СХК до 2020 года.

"В Томской области нет сейчас работающих ядерных реакторов, а тот, который строится, он небольшой по мощности, он экспериментальный, он у меня вызывает опасения определенные. Но это совершенно новый тип реактора, такого нет нигде в мире. Будет ли он безопасен, как утверждают проектанты, или будет иметь свои проблемы – это сложно предсказать", – отметил он.