Аппетит убийцы: как шелкопряду не дали съесть томский лес

ТОМСК, 31 окт – РИА Томск, Елена Тайлашева. Массовой гибели леса из-за шелкопряда теперь точно не произойдет – распространение и увеличение численности вредителя в районах Томской области удалось остановить. Почему шелкопряд резко начал размножаться, сколько гусениц нужно, чтобы обглодать кедр, и могла ли "химатака" против вредителя убить заодно и пчел – в материале РИА Томск.

Ранее сообщалось, что режим ЧС, действовавший на территории Томской области с 11 апреля в связи с распространением сибирского шелкопряда, отменен. Мероприятия по локализации и ликвидации очагов вредителя охватили 534,4 тысячи гектаров лесного фонда: 427 гектаров были обработаны в мае-июне, 107,4 тысячи – в августе-сентябре. Работы обошлись в 400 миллионов рублей, в основном они финансировались из федерального бюджета.

Сами мы местные

Сибирский шелкопряд – вредитель деревьев темнохвойных пород, и, в общем, это обычный житель томского леса: в нормальных условиях на 10-20 деревьев всегда можно встретить гусеницу. (Кстати, никакого шелка "сибиряк" не прядет – не путать с тутовым шелкопрядом).

В таких количествах гусеницы совершенно неопасны: за два года жизни особь съедает себе тихонько 47 граммов хвои, и никто не замечает потерь – на одном взрослом кедре до 20 килограммов хвои. Но когда на дереве сидят сотни голодных гусениц, то после их "пира" останется только сухостой…

Первые очаги сибирского шелкопряда были замечены в 2015 году, когда лесопатологи проводили плановые учеты численности этого вредителя в Кожевниковском и Чаинском лесничествах. Директор центра защиты леса Томской области Александр Чемоданов рассказывает, что на каждом дереве обитало от десяти гусениц (в Чаинском районе) до нескольких сотен (в Кожевниковском).

Враг действовал стремительно: в июне 2016 года самки вместо обычной кладки в 80 яиц отложили по 400-500 яиц, и в августе-сентябре 2016-го на одном взрослом дереве уже "проживали" несколько сотен и даже тысяч гусениц.

Полные и красивые

"Для возникновения вспышки массового размножения вредителя необходимо одновременно наличие нескольких факторов – наличие кормовой базы, здоровая популяция (отсутствие вредителей и болезней) и благоприятные погодные условия", – рассказывает Чемоданов.

По его словам, такие условия были в 2012 году – именно он считается отправной точкой пандемии в томских лесах. В предшествующее десятилетие численность вредителя была очень низкой, из-за этого отсутствовали болезни и энтомофаги (насекомые, которые вредят сибирскому шелкопряду – наездники, яйцееды и прочие). Лето же 2012-го было сухим и жарким, как следствие – хвоя "кормовых" для шелкопряда деревьев стала сухой.

"Для нормальной жизнедеятельности гусеницы сибирского шелкопряда должны получать и воду. Ее нехватку они восполняли поеданием дополнительной пищи, увеличивая свой вес. Существует закономерность: чем больше вес гусеницы, а затем и куколки, тем больше ее плодовитость", – рассказывает собеседник.

Он добавляет: "В ту зиму самки, находясь на двухгодичном цикле развития, ушли на первую зимовку "полными и красивыми", и за счет старых запасов легко пережили не лучшее по погоде лето 2013 года. В 2014-м снова были благоприятнейшие условия. В итоге популяция, набравшаяся небывалых сил, в 2015 году перешла на однолетнюю генерацию".

То есть раньше развитие "от яйца до яйца" проходило два года, теперь гусеница успевала за год пройти весь цикл: вылупиться, отъесться, окуклиться, стать бабочкой и произвести потомство. А еще – съесть те самые 47 граммов хвои, не растягивая удовольствие на два года, поясняет Чемоданов.

Хвойные леса начали стремительно лысеть, как, например, Лучановский или Базойский кедровники…

Масштабы бедствия

Чтобы бороться с бедствием, надо сначала оценить его масштабы. С весны по осень 2016 года восемь сотрудников Центра защиты леса совместно с лесниками исследовали темнохвойные насаждения от Базоя до Каргаска. Не обозревали окрестности с самолетов, не надеялись на данные спутника, а именно ходили своими ногами.

"Лесопатологи из леса не вылезали: обошли более 500 тысяч гектаров, да не по одному разу. Можно сказать, гусениц в лицо узнавали, а они – нас!" – улыбается Чемоданов.

Параллельно томичи "пробивали" в Москве новый препарат для обработки лесов. У лесников уже был опыт: в 2016 году Базойский кедровник обрабатывали биологическим препаратом "Лепидоцид" – единственным из разрешенных в лесном хозяйстве. Но он показал низкую эффективность – 75-80%.

Плюс это средство можно было использовать только при температуре выше плюс 15 градусов, поскольку он биологический (грубо говоря, это бактерии, которые гусеница съедает и заражается).

Наконец, это оказалось просто дорого. Консультант отдела охраны и защиты лесного фонда департамента лесного хозяйства Томской области Антон Балабуркин рассказывает: норма расхода лепидоцида на гектар – три литра, стоимость одного литра – 220 рублей. То есть на обработку одного гектара надо 660 рублей.

"Понимая, что в наших условиях мы не сможем произвести работы – и затраты большие, и эффективность низкая – мы подготовили письма в Минсельхоз с просьбой разрешить в лесном хозяйстве химический препарат "Клонрин", уже применявшийся в сельском хозяйстве. В среднем он стоит 2000 рублей за литр, зато норма расхода – 90 граммов на гектар", – рассказывает Балабуркин.

К весне 2017 года процесс сертификации благополучно завершился, и защитники леса приступили к "военным действиям".

Боевая авиация

С мая по июнь 2017 года было обработано 427 тысяч гектаров леса, в основном – клонрином, лепидоцид использовался для обработки припоселковых кедровников, заказников и водоохранных зон.

Большая часть работ производилась авиационным способом: старый добрый Ан-2 летел над кронами и распылял "химию" полосами шириной 40 метров.

Там, куда можно было добраться на машине, использовали грузовик со специальной установкой, которая выпрыскивала смесь вверх под большим давлением, и та потом оседала на кронах.

"Наземная обработка велась только ночью, когда нет восходящих потоков: чтобы смесь не разносило, а прижимало к кронам деревьев. И только при слабом ветре – до 3 метров в секунду, чтобы смесь покрыла ровно те места, которые нужно. Поэтому, кстати, разговоры о том, что в результате борьбы с шелкопрядом массово гибли пчелы, не нашли обоснования", – считает Балабуркин.

Он рассказывает, что специалисты проанализировали ситуацию и выяснили: массовая гибель пчел в Томской области, как и в России в целом, наблюдалась еще в 2016 году, в 2017-м многие семьи не вышли с зимовки. Природные ли, антропогенные ли факторы тому причиной – неизвестно, но, говорит Балабуркин, они вряд ли связаны с обработкой.

"Нам звонят из Бакчарского, Чаинского района и жалуются на убытки. Смотрим, где находится населенный пункт, и выясняется, что обработка происходила в 20, 30 и даже 40 километрах. Даже если был бы ураганный ветер – что нереально, потому что тогда Ан-2 не сможет держаться над лесом – химию не забросило бы так далеко. Сами пчелы тоже не могли попасть в зону обработки: их рабочий полет – 6 километров", – объясняет Балабуркин.

Сохраненные миллиарды

В целом результатами работы защитники леса очень довольны: средняя эффективность обработки клонрином оказалась очень высокой – 96%. Шанс, что туда вернется шелкопряд, очень маленький.

"Мы спасли эти насаждения от полного объедания. Чем это могло обернуться для экономики, можно судить по вспышке в Тегульдетском, Первомайском районах в 1956-1959-х годах. Она была не очень большой, на несколько десятков тысяч гектаров. Погиб весь лес – и закрылось несколько леспромхозов, что было большим ударом для районов", – рассказывает Балабуркин.

Сейчас вспышка была гораздо серьезнее, ущерб мог измеряться сотнями миллиардов рублей. Ведь не обработай эти 500 тысяч гектаров, в следующем году площади пораженных шелкопрядом лесов могли вырасти до 2 миллионов гектаров. Это примерно 300 миллионов кубометров леса. Учитывая, что в регионе ежегодно заготавливается около 4 миллионов "кубов", шелкопряд мог сожрать 70-летний запас заготовок. Но – не дали.