Эра брутализма: томский архитектор о том, как строили при Лигачеве

ТОМСК, 29 ноя – РИА Томск. Время, когда Томской областью управлял Егор Лигачев, считается у архитекторов эпохой расцвета массового строительства. Стекло, кирпич, другие строительные материалы были страшным дефицитом, но были молодые и амбициозные специалисты, к мнению которых прислушивался обком. Почему в 1970-е город "зарос" гаражами и где должен был появиться Дворец пионеров – в материале РИА Томск.

Дворец пионеров, "Пентагон" на Южной, жилой комплекс с пристроенными магазинами на Ленина, известный в народе как "Три девятки", Арбитражный суд на Кирова… Список индивидуальных проектов, разработанных Виктором Новиковым, большой. В интервью РИА Томск он рассказал, почему решил приехать в Томск, как в 34 года стал его главным архитектором и как в эпоху развитого социализма строили дворцы и многоэтажки.

Кто здесь главный?

Новиков приехал в Томск в 1970 году после окончания единственного тогда за Уралом архитектурного факультета в новосибирском Сибстрине (ныне Новосибирский государственный архитектурно-строительный университет). В городе начинался строительный бум – на окраинах росли спичечные коробки пятиэтажек, стремительно менялся центр. Почти в каждом проекте последнее слово было за первым секретарем обкома партии.

"Расчищали место под драмтеатр – взрывали главный торговый корпус (он походил на Гостиный двор в Питере). Стекла в соседних зданиях сыпались от взрывов. Но уже все было предрешено. Лигачев развил бурную деятельность в Томской области, хотел сделать из купеческой столицы современный областной центр. Хорошо, что хоть отдельные здания на площади Ленина удалось отстоять", – вспоминает Новиков.

В эпоху типового строительства потребность в индивидуальных проектах, как ни странно, была велика. В самом конце 1960-х томские власти решили создать свой проектный институт – именно туда и был приглашен работать Новиков.

"Томскгражданпроект" появился благодаря томской нефти… В 1971-м меня заслали в Сибстрин за молодыми архитекторами: "Вези! Сколько привезешь – оправдаем". Тогда распределение жесткое было, на каждого специалиста нужно было добиваться распределения через министерство в Москве. Вот я около 10 человек сманил. Институт быстро рос".

Марш, застывший в камне

Во второй половине 1950-х, после развенчания культа личности, в советской архитектуре началась эпоха "советского модернизма", поставившая во главу угла борьбу с излишествами, которые были присущи сталинскому ампиру. Под лозунгом "строить надо больше и дешевле" власти требовали типовых проектов, а архитекторы-проектировщики стремились к передовым технологиям. В общем, было не до красот.

В Томске ранние (до начала 1970-х) образцы пост-сталинского стиля разглядеть трудно: здание вокзала Томск-I, как и гостиница "Томск" (архитектор Элиазар Дрейзин), сегодня уже выглядят не так, как задумывал автор.

Триумф архитектора Александра Агафонова на всесоюзном смотре – здание бывшего фирменного магазина "Хлеб" на Нахановича – не перестраивали, но главную "фишку" – гармошку из стекла и металла – закрыли рекламой одежды.

Как стали жить побогаче, начали строить "интереснее". В 1970-1980-х архитекторы воплощают в Томске новое направление – брутализм (термин происходит от французского béton brut – "необработанный бетон"). В облике зданий стало еще больше дефицитного стекла, больше бетона, сложных "ритмичных" форм.

"Звездный" проект

Одним из самых выразительных представителей брутализма, по мнению экспертов, является здание Дворца пионеров (Вершинина, 17). В основу лег дипломный проект Новикова: еще студентом он приезжал в Томск на практику и присмотрел место… Дворец пионеров, по первоначальной задумке, должен был разместиться на берегу Ушайки, где сейчас расположился торговый центр "Изумрудный город".

"Вот там у меня задумывался настоящий дворец с 50-метровым бассейном, театром на 1000 мест, стадионом, огромным техническим комплексом для кружков и секций. По ландшафту там был (до строительства "Изумрудного города") естественный амфитеатр, где это все удобно разместилось бы полумесяцем. Проект получил отличную оценку на всесоюзном смотре", – рассказывает автор.

В итоге поручили Новикову здание вчетверо меньше без спорткомплекса и стадиона. Но даже при этом во дворце на Вершинина нашлось место для нескольких музеев, выставочного зала, зимнего сада, астрономической обсерватории, детского театра на 500 зрителей и помещений для всевозможных кружков. В высотной части появилось пространство для авиамоделирования, для судомодельного кружка в Буфф-саду соорудили водоем около 50 метров в длину.

Дворец не просто втиснулся в существующий квартал, а объединил Игуменский парк с Буфф-садом. "С Красноармейской вдоль Карташова должен был открываться курдонер – Пионерская площадь. Потом это место застроили", – говорит архитектор.

Стройка затянулась почти на 10 лет, и не мудрено, учитывая обилие сложных элементов и царивший в стране дефицит. Так, для витражей и двух огромных мозаичных панно (внутри и снаружи здания), созданием которых занималась целая бригада художников-монументалистов, нужна была смальта (литые плиты цветного стекла), которая была на вес золота.

Проект дворца прославил его автора: в 1980 году Виктор Новиков стал лауреатом спецпремии Ленинского комсомола. В Томске здание до сих пор считается самым роскошным среди тех, где занимаются дети.

Рекордные темпы и гаражи

В 1981-1990 годах Новиков был главным архитектором Томска. Он до сих пор помнит свое волнение перед первым собеседованием: "Ровно час мы общались, после чего Лигачев подытожил: "Ты главное никого и ничего не бойся. Если что-то пойдет не так, поправим".

Но заниматься на этом посту приходилось больше не архитектурой, а выполнением планов по массовому строительству: в первую очередь требовались сотни тысяч "квадратов" жилья, а детсады, школы, больницы и, тем более, гаражи – по остаточному принципу. Руководители томских предприятий, которые строили целые микрорайоны для сотрудников, выходили из ситуации, как умели.

"Тогда кирпич в обкоме партии распределяли. Будницкий (директор инструментального завода) просил у производителей кирпич на очередной дом и потихоньку строил гаражи. Лигачев узнал про это… Досталось председателю горисполкома Черкашину: "Это что такое! Нам кирпича для жилья не хватает, а вы – гаражи!" Черкашин тогда запретил строить гаражи в городской черте".

В итоге пострадали не только счастливые обладатели автомобилей, но и внешний вид Томска. Новиков рассказывает, как в нелепости запрета убедился Лигачев: "На Иркутский тракт выезжаем. Он, глядя на ряд ржавых разномастных железных гаражей по правой стороне, возмутился: "Это что такое?" Я ответил: "А это результат борьбы с гаражами".

О не построенном мосте и двойных стандартах

Новиков говорит, что многого не успел сделать за годы своей работы. Например, мечтал построить второй мост через Томь, который находился бы не рядом с Северском, а почти в центре – в продолжение переулка Дербышевского. А еще хотел строить высотные дома, но у пожарных не было техники для тушения зданий выше 10 этажей.

"Лифтов не хватало, и девятиэтажные дома разрешали нечасто. Допустим, проект второго микрорайона на Иркутском возили в Москву на согласование Госстроя. Там, засучив рукава, "дядя Миша" садился: "Так, девятиэтажечку хочется? Тут можно без нее обойтись. Вот эти две по Иркутскому тракту оставим и вот эти три, а остальное – пятиэтажные". И вычеркивал", – вспоминает собеседник агентства.

Обидными были двойные стандарты. Так, в Прибалтике разрешалось применять стройматериалы лучшего качества, чем в Сибири, а благоустройство заканчивать не в авральном режиме в конце года, а по весне.

"Будучи главным архитектором Томска, я заставлял проектировщиков стеклить лоджии и балконы через "не хочу", – рассказывает Новиков. – Запрещено было это делать, потому что стекло – дефицит. Один из первых таких домов с "малосемейками" тогда был построен на улице Суворова. Тот же Госстрой, не давая разрешения на остекление, утверждал, что света не будет хватать в квартире. Такие препятствия нам создавали".

***

И все же в целом эта эпоха была золотым временем для строителей, считает Виктор Новиков, признавая управленческие навыки первого секретаря обкома: "Рано Лигачев уехал в Москву, рано. Почти сразу в архитектуре и проектировании Томска начался некоторый раздрай".

Может, пора признавать памятниками здания, построенные при Лигачеве? "Это должна история признавать. Раньше было правило: объект должен прослужить 60 лет, прежде чем его признают особо ценным. Но вообще памятник при живом авторе – что-то в этом есть неправильное. Архитектор должен быть скромным и терпеливым, знать, что при его жизни построенное им не станет памятником", – заключает Виктор Новиков.