Малые, но коренные: эксперт ТГУ о народах томского севера и их будущем

ТОМСК, 4 ноя – РИА Томск, Анна Глушенкова. Представители более 100 различных национальностей проживают в Томской области, в том числе селькупы, ханты, эвенки, кеты и чулымцы, которых относят к коренным малочисленным народам. Почему принадлежность к коренным народам становится статусной, как возрождать культуру для жизни, а не для музея, и какое будущее ждет малые коренные народы – в материале РИА Томск.

По данным пресс-службы обладминистрации, к коренным малочисленным народам Севера, Сибири и Дальнего Востока России относятся народы численностью менее 50 тысяч человек, проживающие на севере страны, в Сибири и на Дальнем Востоке на территориях традиционного расселения своих предков, сохраняющие традиционные образ жизни, хозяйствование и промыслы и осознающие себя самостоятельными этносами.

В Томской области общая численность коренных малочисленных народов Севера составляет около 3,5 тысяч человек. Причем кеты, селькупы, ханты, чулымцы и эвенки освоили территорию современной области еще до XVII века.

Как рассказала эксперт Томского госуниверситета Ирина Максимова, только пять (из более 100) народов, представители которых живут в Томской области, считаются коренными малочисленными. Это эвенки (около 95 человек), кеты (около 140), чулымцы (около 100), ханты (около 700) и селькупы (около 1200). В основном они проживают в Верхнекетском, Каргасокском и Александровском районах области.

Вопросы самоопределения

"Согласно сложившимся нормам, этническая принадлежность определяется со слов самого человека, то есть теоретически при различных переписях он может определять свою национальность то по отцу, то по матери, то вообще руководствуясь какими-то особыми соображениями.

Очень показательна ситуация с кетами: несмотря на то, что это исконные обитатели Томской области, до переписи 1959 года их здесь вообще не фиксировали, в 1959 кетами записали себя 12 человек, в 2002 – 93, а в 2010 – 141! Очевидно, что такой естественный прирост невозможен", – говорит Максимова

Во многом, поясняет эксперт, причина в том, что пришлое русскоязычное население не делало различий между коренными таежными этносами, называя всех одинаково – "остяк". Когда в 1930-х годах стали создавать письменность для этих народов, то им, на основании языковой принадлежности, присваивали названия "селькуп", "хант". Но для многих из них это были абсолютно чужие наименования! Поэтому часть коренного населения предпочитала по-прежнему числиться "остяками".  

В 1960-1980 годах, несмотря на льготы, предоставляемые народам Севера, многие предпочитали выбирать национальность "русский", поскольку процесс "создания единой нации – советский народ", провозглашенный КПСС, привел к тому, что этот этноним фактически означал просто "гражданин СССР" и в какой-то степени был более статусным. Кроме того, подавляющее большинство семей уже было смешанным.

Но в проблемные 1990-е начались попытки реализовать в России многие международные документы, представляющие коренным малочисленным народам в том числе и особые права землепользования. Это привело к тому, что многие стали "пересматривать" свои родословные. В результате численность коренных малочисленных народов начала "необъяснимо" меняться.

В наши дни принадлежность к малочисленным народам Севера открывает для человека большие возможности, особенно если он получил высшее образование или связан со сферой культуры.

Государство выделяет достаточно серьезное финансирование на поддержку и развитие национальных культур и самые разнообразные гранты, этническое искусство более чем востребовано на разного рода фестивалях и праздниках, регулярно проводятся национальные съезды. Идет серьезная работа по возрождению языков, публикации фольклора. Поэтому можно сказать, что ханты, селькупы или эвенки, способные достойно представить себя на таких мероприятиях, буквально нарасхват, их знают по именам.

Однако возрождение культуры – всегда очень деликатный процесс, поскольку он тесно связан с вопросом о причинах ее утраты, считает Максимова.

Возрождение культуры

"Стремление к этническому самоопределению, к поиску своих корней, своей культурной самобытности – это вполне естественное побуждение, которое в наши дни усиливается достаточно агрессивной культурной глобализацией. Действие порождает противодействие.

Плюс к этому те "универсальные" элементы культуры, которые естественны для городского человека, во многом диссонируют с жизнью даже не в тайге, а просто в отдаленных поселках. Отсюда внутренняя потребность найти свое место в меняющемся мире через обращение к традициям", – рассказывает собеседница агентства.

Однако проблема в том, что молодое поколение знает собственную традиционную культуру в лучшем случае по рассказам.

То, что сейчас воспринимается как "традиционная культура" (приемы охоты, приготовления пищи и прочее), по большей части усредненный быт сибирского таежника. И в "возрождении" молодой хант или селькуп часто ориентируется не столько на реалии традиционного быта, сколько в лучшем случае на музейные коллекции или прочитанные книги, а чаще – на "красивую картинку" из телевизора, фотографии из интернета и так далее. 

В результате получается нечто "условно северное". Абсолютно этнически неопределимые "национальные" танцы, такие же "национальные" костюмы, обобщенные обряды... Но при этом сказать, что это полностью плохо, будет неверным.

Абсурдно ожидать, что, возрождая свою культуру, малые народы снова уйдут в полуземлянки-карамо, будут жарить хлеб в золе и одеваться в шкуры. Культура должна изменяться. И очень хорошо, что, выступая на праздниках или создавая свои костюмы, мастерицы воспринимают их как этнические.

"Да, это возрождение, но это не повторение того, что было 150 лет назад, это, скорее, неоселькупская, неохантыйская культура. Но, в конце концов, и классическое Возрождение лишь брало античность за образец, но не повторяло его", – считает эксперт.

Чтобы традиционная культура не стала лишь "этностилем", ей нужно найти место в повседневной жизни, а это очень сложная задача. Но ведь существует значительный спрос на экологические чистые материалы, на изделия hand-made, на этнотуризм. Эта ниша в западносибирском регионе свободна – ее нужно занимать, но для этого нужны серьезные усилия со стороны государства.

Фестивали и праздники, говорит Максимова, – это хорошо, но не менее важна просвещенческая деятельность. Целевой аудиторией должны быть две категории: сами представители этих народов, которым подчас многое нужно "вспомнить", и обычное население, которому нужно рассказать о культуре людей, когда-то первыми заселившими наш суровый, но прекрасный край.

Сибирские школьники с трудом назовут названия коренных этносов, и уж совершенно точно не приведут реальных фактов об их культуре. А ведь багаж полезных знаний этих народов огромен. Его можно было бы использовать на уроках природоведения, в курсах истории, литературы и даже ОБЖ.

Нужно понимать, что такими вещами должны заниматься не просто энтузиасты, знающие свою традиционную культуру и стремящиеся ее восстанавливать, но и профессионалы в области маркетинга, педагогики, досуговой деятельности. Только в такой связке возможна успешная деятельность. Иначе мы получим либо что-то "условно национальное", либо что-то совершенно неэффективное.

Если пытаться спрогнозировать будущее, то, скорее всего, культурное деление на локальные этнические группы исчезнет. Более того, не исключено, что усилится тенденция к появлению обобщенной "сибирской" культуры, которая будет включать в себя микс из орнаментов, элементов костюма и художественных приемов различных народов Севера, резюмировала собеседница агентства.

***

Центральным событием года у эвенков был шаманский обряд иконипко, во время которого шаман "вел" его участников на их прародину.

По мере того, как они "пересекали реки" и "поднимались в горы", шаман использовал все более старинные слова, упоминал давно вышедшие из употребления предметы. У только когда они добирались до "вершины горы", откуда и пошел эвенкийский этнос, шаман получал возможность "заглянуть в будущее" и предсказать события ближайших лет.

Получается, чтобы видеть будущее, нужно обращаться к своему прошлому…